Коронация последнего русского императора.

Николай II взошел на трон в 1894 году, но отложил свою коронацию на полтора года − на май 1896 года, до окончания двенадцатимесячного траура по неожиданно скончавшемуся 49-девятилетнему императору Александру III.


Праздничные приготовления к коронации длились полтора года. Был тщательно разработан план торжеств и увеселений, на которые казна выделила около 100 млн. рублей. Обязанности по приготовлению к коронации Именным Высочайшим Указом были возложены на Министерство Императорского двора, на базе которого были организованы Коронационная комиссия и Коронационная канцелярия. Коронационные праздники должны были длиться с 6 по 26 мая; их программа включала банкеты, балы, концерты, приемы. 


Москва готовилась задолго: первопрестольную столицу разукрасили флагами, гирляндами, цветами, вензелями, драпировками. Толпы народа собирались, чтобы, несмотря на холодную дождливую погоду, увидеть царствующую чету.

За несколько дней до начала коронации, 6 мая Николай II с Александрой Федоровной и вдовствующей императрицей Марией Федоровной прибыли в Москву ровно в 5.30 на Смоленский вокзал (ныне Белорусский).

После торжественной встречи многотысячной толпы императорская семья направилась к Петровскому дворцу, откуда через три дня, 9 мая, пышное церемониальное шествие должно было двинуться в Кремль. 


Петровский дворец, самый южный путевой дворец на дороге, соединяющей две столицы, изначально задумывался для отдыха важнейших особ после долгого пути из Петербурга, чтобы затем проследовать в Московский кремль с особой пышностью. Екатерина II остановливалась во дворце в первый раз в 1787 году. Дворец стал постоянным свидетелем официальных церемоний коронования: по дороге из Петербурга здесь останавливались русские государи перед венчанием на царство.

 

8 мая 1986 года вечером перед Петровским двором состоялась серенада, в которой приняли участие более 1000 человек: хоры Императорских московских театров, русское хоровое общество, общество Liedertafel, хор филармонического общества и Mannergesangverein. Распорядители хоров удостоились быть принятыми государем императором, причем императрица Александра Федоровна раздала им золотые жетоны, на которых, с одной стороны, была изображена ммператорская корона, с надписью вверху «Петровский дворец» и внизу ― «8-го мая 1896 г.», а на другой стороне − лира и имя того, кому жетон выдан.

9 мая состоялся торжественный въезд императора с императрицей в первопрестольную столицу. В полдень с Тайницкой башни раздались девять пушечных выстрелов, а затем начался благовест по всей Москве, звонили колокола Ивана Великого. Войска выстроились вдоль всего пути въезда, их приветствовал Великий Князь Владимир Александрович, следуя с многочисленной свитой к Петровскому дворцу.

На всем протяжении от Триумфальных ворот до Спасских ворот Кремля все дома по обе стороны пути пестрели коврами, изящными драпировками, разноцветными флагами, транспарантами, вензелями Их Величеств из свежей зелени и другими самыми разнообразными украшениями; некоторые дома вообще скрывались за декорациями. Через каждые примерно 50 метров высились громадные мачты, на которых было прикреплено по четыре флага на древках, в центре скрещивания которых красовались гербы Москвы, а также всех губерний и областей, входящих в состав Российской Империи.

 

Общий состав царского кортежа представлял редкое соединение пышности, величия и порядка. Свита Государя производила поразительный эффект своею многочисленностью и своим блеском. В ней участвовали Великие Князья, владетельные князья Черногории и Болгарии, множество иностранных принцев, представитель Франции генерал Буадефр, громадное число государственных сановников, военных, гражданских и придворных чинов, дворянства, в мундирах, верхами на лошадях. В великолепных придворных экипажах, украшенных бархатом, драгоценными камнями, золотым шитьем и такими же орлами и запряженных превосходными статными лошадьми в богатой упряжи, следовали Великие Княгини и Великие Княжны, сопровождая Их Величеств Государынь Императриц. Вдовствующая императрица Мария Федоровна ехала в золотой карете под короной. Сам Государь Император ехал верхом на статном белом коне, в мундире лейб-гвардии Семеновского полка.

За этими почетными лицами следовали представители родовитого дворянства, во главе их которых - московский уездный предводитель князь Голицын и верховный церемониймейстер князь Долгорукий. За ними ехали верхом на гнедых лошадях, по два в ряд, камер-юнкеры и камергеры.

В многочисленное шествие за кортежем императора входил собственный Его Величества конвой, казаки, конное каре сотни донцов и казачьего Его Величества полка, депутаты азиатских подвластных России народов, пестревшие разноцветными халатами, и замыкал эту чрезвычайно живописную группы кортеж эмира Бухарского и хана Хивинского в роскошных парчовых халатах.

В Кремле Их Величества почтили святые икони и мощи святителей московских, а затем в Архангельском соборе поклонились гробам предков. Затем Государь Император и Государыня Императрица с Августейшими Особами направились к Красному крыльцу, откуда приветствовали присутствовавших.

Всем, кому посчастливилось быть свидетелем этого въезда, он навсегда должен был остаться памятным. Народное ликование, достигнув своего апогея при въезде царя, продолжалось затем весь вечер и часть ночи. Густые толпы народа наполняли улицы и любовались невиданной до того, совершенно фееричной иллюминацией. Что касается иллюминации, то за исключением Кремля, очередь которого еще не настала, вся Москва сияла в тот день разноцветными огнями, образовавшими на небе огромное багровое зарево, которое, говорят, было видно за десятки верст от Москвы. Тверская, Кузнецкий мост, Петровка, Неглинный проезд так и сияли огнями: красными, синими, желтыми, всех цветов радуги, словно сказочная красавица в драгоценном уборе. Гранитная набережная Москва-реки от Каменного до Москворецкого моста была вся увешана гирляндами фонарей; громадный купол Румянцевского музея был сплошь залит огнями; здание Городской думы от фундамента и до крыши было затянуто узорчатой сеткой светящихся белых шкаликов, шкаликов без конца, несколькими тысячами белых шкаликов. Замечательно, что даже в маленьких глухих переулках многие из домов столь же блистательно были иллюминированы. Перечислить всего, конечно, нельзя. Заметно было, что москвичи очень много потрудились над иллюминацией, много потратили умения и не пожалели расходов.

В тот же день вечером Их Императорские Величества  переехали из Кремля в Александрийский дворец (в Нескучном), где находились до 13 мая. В последние дни перед коронацией 11 мая происходил Высочайший прием иностранных послов.  12 мая, в присутствии Их Императорских Величеств, совершено было в Тронном зале Оружейной палаты освящение нового Государственного знамени. 13 числа состоялось торжественное перенесение Императорских регалий из Оружейной палаты в Тронный зал Большого Кремлевского дворца. Того же дня в 4 часа вечера Их Императорские Величества изволили переехать из Александрийского дворца в Кремль.

В продолжение трёх дней ― 11, 12 и 13 мая ― по улицам Москвы ездили два отряда герольдов в блестящих средневековых костюмах и объявляли народу о предстоящем короновании Их Величеств. При этом народу раздавались листки с текстом объявления, отпечатанных славянскою вязью, в несколько красок, с золотом, в изящно составленной рамке.

14 -го мая с самого раннего утра, еще не было и 5 часов, на московских улицах началось усиленное движение. Толпы народа, войска с музыкой стремились к центру Москвы ― в Кремль. В 7 часов раздался звон могучих колоколов Ивана Великого и скоро слился с грохотом пушек Тайницкой башни, извещая всю Москву, что в Успенском соборе будет совершаться молебствие о здравии и многолетии Их Императорских Величеств. В 9 часов молебствие в соборе окончилось. Духовенство в золотых ризах, имея во главе своей трех митрополитов: Петербургского, Киевского и Московского,  на паперти ожидало прибытия августейших особ.

С половины десятого к собору потянулась нескончаемая вереница представителей сословий, крестьянских депутатов всей России. Шли депутаты земств, городов, дворянства. За дворянством шли представители правительственных учреждений Москвы. За ними появились высшие чины государства, обер-прокурор Святейшего Синода, статс-секретари, министры и члены Государственного Совета. За ними уже несли в собор Императорские регалии, и наконец, за взводом кавалергардов, при звуках всех хоров военной музыки, игравших «Боже, Царя храни», и при оглушительных, несмолкаемых восторженных ликованиях народа на Красном крыльце показались Их Величества Государь и Государыня.

Обряд коронования  состоялся в торжественной обстановке в Кремле в Успенском соборе.  Все священнодействия  совершал первенствующий член Святейшего правительствующего синода митрополит Санкт-Петербургский Палладий. Присутствие Синода на время коронации было перенесено в Москву.

Вот что было написано в газетах об атмосфере того торжественого дня. «Площадь пред Чудовым монастырем представляла собою сплошную массу голов. Забор, отделявший ту часть площади, где сооружается памятник Императору Александру II, также был весь унизан народом. Но еще поразительнее была картина с Кремлевской набережной вниз на Москву-реку. Оба ее берега, как по сторону, так и к Замоскворечью, на далекое пространство, до самого Москворецкого моста с одной стороны и Каменного ― с другой, были заняты такою же сплошною толпою, как в Кремле, и вся эта многотысячная толпа народа чутко прислушивалась к тому, что делалось там, далеко от нее, за стенами Кремля, и чуть только раздавался там возглас «ура», как толпа повторяла этот возглас многотысячными устами, и несся он далеко-далеко по Замоскворечью, то замирая, то подхватываемый вновь еще с большею силою... В высшей степени величественна была картина, когда после коронования Государь Император и Государыня Императрица в коронах и порфирах под большим балдахином, несомым генералитетом, обходили московские соборы при торжественном колокольном звоне и непрерывных, все усиливающихся и усиливающихся кликах «ура». Эти приветственные клики дошли до высшей точки подъема, когда Государь Император и Государыня Императрица, взойдя по Красному крыльцу до верхней площадки, остановились и, повернувшись к народу, трижды поклонились. «Ура!» загремело по всей площади, перекинулось за трибуны на площадь пред Спасскими воротами, как эхо, было подхвачено многотысячною толпой, стоявшею по берегам реки Москвы, и замерло где-то далеко-далеко...»

После чина коронования в три часа началась трапеза в Грановитой палате. Стол Их Величеств был уставлен прибором севрского фарфора из  Екатерининского сервиза, хрусталем Лондонского сервиза и тремя солонками, осыпанными брильянтами. Столы для высших духовных, придворных, военных и гражданских лиц дугой огибали столп Грановитой палаты и были уставлены золотою посудой, блестящим хрусталем и жбанами старинной чеканной работы.

По повелению Государем Императором министр финансов вручил присутствовавшим медали, приготовленные по случаю св. коронования. Меню трапезы было исполнено по рисунку профессора В.М.Васнецова. Оно представляет пергаментный свиток, шириной в 1/2 арш. и в 1 1/4 арш. длиной.

Во время торжественного пиршества обер-шенками  (обер-шенк − придворный,  принадлежал к первым чинам Двора, заведовал придворными винными погребами. примеч.) при звуке труб и литавр провозглашались заздравные. Они сопровождались выстрелами из пушек, коих было сделано 154.

Вечером торжества продолжились. Лишь только стало смеркаться, на обращенный к Москве-реке балкон Кремлевского дворца вышли члены императорской семьи и находящиеся в Москве Высочайшие Особы. Императрице Александре Федоровне преподнесли букет из электрических лампочек, соединенный с электрическими проводами дворца. Когда она взяла его в руки, он загорелся электрическим светом, и в тот же момент засветился весь Кремль электрическими огнями всевозможных цветов. Перед взором присутствавших открылось чудное зрелище светившейся бесчисленным множеством огней Москвы. Иллюминация зажигалась три вечера подряд: 14, 15 и 16 мая.

В течение последующих трех дней проходил прием поздравлений от особ Царствующей Фамилии, иностранных принцев, сановников и от многочисленных депутаций, съехавшихся на коронацию. Депутации подносили блюда и хлеб-соль. Проводились блистательные придворные балы, начало которым положил куртаг в   16 мая в Кремлевском дворце. Гостей на этом балу было более 5000 человек. Дамы были в русских платьях,  их головные уборы поражали своею роскошью. А 17 мая, вечером, в Большом театре состоялся парадный спектакль.

Для простого люда было организовано народное гулянье на Ходынском поле 18 мая. Программа праздника была составлена чрезвычайно интересно и разнообразно. Стечение народа было громадное ― до полумиллиона человек. Люди еще с ночи устремились на Ходынское поле, чтобы успеть получить угощение, состоявшее из эмалированной металлической кружки, пакета сластей, колбасы, сайки и пряника, а также пива и меда.

На Ходынском поле был воздвигнут царский павильон, на эстраде которого Государь Император и Государыня Императрица пробыли около получаса, приветствуемые ликующим народом. Гулянье закончилось великолепным фейерверком на Воробьевых горах.

Но в начале народного праздника у деревянных будок, где происходила раздача гостинцев, произошла невообразимая давка, в которой погибло до 2000 народа. Его Императорское Величество, глубоко опечаленного этим событием, повелел выдать по тысяче рублей на каждую осиротевшую семью, а расходы на похороны погибших принять на Его счет. 
Но несмотря на гибель людей, мероприятия по случаю коронации продолжились согласно программе и  государь присутствовал на всех запланированных мероприятиях, включая бал, что было воспринято неоднозначно обществом неоднозначно.

Закончились коронационные празднества 26 мая  на Ходынском поле, где состоялся парад войск, в строю было более 50000. Парад прошел блистательно при многочисленном стечении зрителей. После чего царстсвующая семья отбыла из Москвы.